Статья посвящена обоснованию и исследованию основного политического конфликта XXI в. с использованием приема «доминантного размежевания», разработанного К. Марксом. Автор статьи применяет этот методологический прием к анализу современных европейских обществ, находящихся в процессе глобализации и сталкивающихся с порождаемыми ею противоречиями. Базовые конфликтные линии (фундаментализм / космополитическая толерантность) были выявлены европейскими и американскими интеллектуалами (Р. Дарендорфом, Э. Гидденсом, С. Хантингтоном) еще в конце XX в. Сегодня западные исследователи (В. Меркель, М. Цюрн) фиксируют новый кливаж, условно обозначаемый как противоречие между «космополитами» и «коммунитаристами». Это противостояние раскалывает современные демократии по нескольким линиям: отношению к границам, к международным структурам, к правилам свободной торговли, к правам человека, к изменению климата. Подчеркивается, что отношения между населением и космополитическими элитами также отмечены острым конфликтом, в основании которого лежит не только экономическое измерение (проигравшие / выигравшие от глобализации), но также измерение культурное и моральное. Острота конфликта обусловлена именно совмещением, наложением нескольких линий размежеваний (экономической, политической, культурной и моральной). Бенефициарами создавшейся ситуации оказываются преимущественно популистские партии правого и левого толка, демонстрирующие электоральные успехи в ряде европейских стран. От этаблированных партий, особенно левого фланга политического спектра (социалистов, социал-демократов), требуется серьезное переосмысление своей стратегии и тактики с целью вернуть разочарованных в их позиции избирателей. Преодоление конфликта без серьезного реформирования европейской политики на национальном и субрегиональном уровне представляется проблематичным.

В статье рассматриваются социологические аспекты анализа политической конфликтности, связанные с социально-структурными и субъектными основаниями политических процессов и отношений. Показано, что многие проблемы и противоречия социальной сферы, такие как социальная поляризация, избыточные неравенства, бедность и нарушение принципов социальной справедливости, депривация базовых потребностей и интересов, неустойчивая трудовая занятость, существенно детерминируют поле политики и проецируются на объект и предмет политической конфликтности, утяжеляя их течение и позитивные исходы. Неразрешимость социальных проблем и противоречий, их капсулирование вызывают либо снижение интереса населения к политике, к действенности институтов демократии, способствуют расширению пропасти между «частным» и «общественным», порождают ощущение политического отчуждения и бессилия, либо толкают к удовлетворению базовых потребностей за пределами существующих социальных норм и политических институтов, к деструктивным формам разрешения политических конфликтов, что ведет к потере управляемости обществом и социальной катастрофе. Социологический анализ конфликтных взаимодействий, основанных на преобладании горизонтальных связей и отношений, более способствует поддержанию динамического равновесия в обществе и реализации позитивного потенциала политического конфликта, так как отличается гибкими внутригрупповыми связями и подвижными межгрупповыми барьерами в общественно-политической системе. Чрезмерные классовые расколы и неравенства более тяготеют к вертикальной поляризации общества, что усиливает «разрывные» линии взаимосвязи «верхов» и «низов», делает жесткой дихотомию «господство - подчинение» и снижает возможности диалоговой пластичности и гибкости политической системы.

В статье рассматривается развитие субдисциплин политической конфликтологии - исследований региональных и городских политических конфликтов - на протяжении периода 1990-2020-х годов. Прослеживаются ключевые тенденции формирования научных концепций и подходов в данных областях, выявляются особенности их эволюции. Для региональной политической конфликтологии они связаны с ограниченными возможностями использования зарубежных разработок аналогичной направленности. Российские исследователи разработали оригинальные концепты «сложносоставного конфликта» и «блокового конфликта», имеющие большой познавательный потенциал, который до настоящего времени не вполне реализован. Конфликтологи, работающие в сфере изучения процессов городского развития, столкнулись с необходимостью адаптации сложившихся в науке подходов к анализу российских практик конфликтования. Это, в частности, обусловило ограниченную применимость апробированных технологий согласования интересов. Решение указанных проблем возможно за счет результатов ряда научных проектов, реализуемых в настоящее время. По мнению автора, на современном этапе наблюдается определенный спад в исследованиях региональных политических конфликтов, связанный с сокращением пространства публичной политики в регионах РФ, а также с застоем в дальнейшем развитии базовых концептов. В сфере исследования городских политических конфликтов, напротив, наблюдается рост количества научных публикаций, развитие теоретических и политико-управленческих подходов.

В статье проведен анализ определений и концепции этнополитического конфликта и показана его противоречивая природа. Этнополитический конфликт может функционировать как «этнизированный» политический конфликт и как политически оформленный этнический конфликт. Этнополитические конфликты, обычно возникающие как конфликты интересов, как продукт этнического антрепренерства, чаще всего дрейфуют в сторону конфликта идентичностей. Именно поэтому этнополитические конфликты относятся к наиболее трудноразрешимым типам конфликтов, иные из них превращаются в затяжные конфликты, разрушительные в своих проявлениях и последствиях. В статье рассматриваются рискогенные аспекты взаимодействия этнических и политических факторов развития общества, приводящие к этнизации политики и политизации этничности, и показано, что предпосылкой и важнейшим фактором генезиса этнополитических конфликтов является политизация этничности. Процесс политизации этничности обусловлен объективно сложившейся в определенном социуме или регионе этнополитической напряженностью, но нередко главным фактором этого процесса становится целенаправленная деятельность этнических антрепренеров, использующих благоприятные для них условия и сознательно наращивающих уровень напряженности. В статье рассмотрены теоретические и методологические аспекты политизации этничности и этнизации политики, анализируются ключевые зарубежные и отечественные подходы в изучении феномена политизации этничности и его воздействия на социальные процессы в целом. Отмечается, что большинство авторов видят в основном негативные последствия политизации этничности, хотя ряд исследователей указывают на функциональность этничности для политических систем регионов, в которых существуют давние и прочные традиции соединения политики и этничности.

В статье международные переговоры рассматриваются как ресурс влияния и созидания в мировой политике, что составляет часть социального и гуманитарного ресурса. Анализируются переговорная практика и исследования международных переговоров начиная со второй половины ХХ в., т.е. с момента, когда международные переговоры получили интенсивное развитие. Показывается, что был накоплен огромный практический и исследовательский опыт по технологии ведения переговоров, роли и месту переговоров в мире, что и составило социальный и гуманитарный ресурс мировой политики. В конце ХХ - начале ХХI в. произошел спад переговорной активности и, соответственно, уменьшение количества исследований международных переговоров, что связано с рядом факторов: 1) с изменением характера конфликтов, которые во многом перестали носить межгосударственный характер и начали возникать на этнической и религиозной почве со множеством децентрализованных участников; 2) со значительным уменьшением после распада СССР роли российско-американских отношений в мире. А именно российско-американские переговоры, прежде всего в области разоружения, были важнейшими в международных отношениях второй половины ХХ в. В результате в ХХI в. количество международных переговоров не только уменьшилось, но и достигнутые в прошлом договоры стали денонсироваться, прежде всего Соединенными Штатами. Показывается, что данная ситуация обусловлена глубинными процессами трансформации политической организации мира, охватывающей ее различные уровни, как национальные, так и наднациональные. В результате создается ситуация неопределенности и непредсказуемости, что не способствует поиску переговорных решений. Тем не менее политическая организация мира может быть трансформирована только путем переговоров. С учетом масштабов такой трансформации и огромного количества акторов современного мира международные переговоры будут приобретать все большее значение, выступая ресурсом выстраивания новой политической организации мира.

Власть часто трактуется как насилие, ответом которому выступает другое насилие со стороны оппозиции. Чем сильнее тирания власти, тем сильнее сопротивление со стороны оппозиции, вплоть до применения террора. Что выходит из такого противостояния, убедительно показали норвежский конфликтолог Й. Галтунг в своей концепции структурного и культурного насилия и американский политолог Р. Даль, исследовавший отношения власти и оппозиции через общественное соперничество. Сегодня категорию «власть» чаще рассматривают не столько в традиционном силовом ключе, сколько в коммуникативном, дискурсном - как феномен, возникающий из общения и предполагающий выбор обществом определенных политических кодов из альтернатив, предложенных управляющей группой и возникших в результате их совместного дискурса. В этом случае такие инструменты политической коммуникации, как публичная критика и альтернативные взгляды на происходящее со стороны общественности и оппозиции, помогают избежать насилия и понять не только как возникает власть, но и почему она теряет свой авторитет и укрепляется оппозиция. Основу для такого анализа мы находим в критической теории немецких неомарксистов и, прежде всего, у представителей Франкфуртской научной школы Х. Арендт и Ю. Хабермаса, в генетическом структурализме П. Бурдье, в теории самореферентных систем Н. Лумана, в постструктурализме у М. Фуко и др. Нежелание сотрудничать друг с другом власти и оппозиции в виде конструктивного дискурса объясняется, в частности, «фундаментализмом» в мышлении как тех, так и других. Исторический концепт-анализ российской радикальной оппозиции показывает, что ее онтогенезис настойчиво воспроизводится всякий раз, как только вырабатывается политический (идеологический) ресурс власти и общество теряет перспективу своего развития, когда власть не создает сама и не воспринимает альтернатив со стороны оппонентов и запрещает публичную критику.

Цифровизация, стремительно меняющая облик общественной жизни, включая политическую сферу, серьезно преобразовывает условия конкуренции для двух главных сил внутриполитической арены - власти и оппозиции. Уровень развития цифровых технологий и степень их проникновения в современные общественные процессы столь высоки, что позволяют говорить о возникновении цифрового пространства, с учетом особенностей которого теперь выстраиваются коммуникация и конкуренция в этой паре. И перед оппозицией, и перед властью открылось немало новых возможностей по достижению своих целей и решению задач, но вместе с тем возникло немало проблем и уязвимых мест, с которыми они не могут не считаться. В этом смысле цифровое пространство несет в себе неоднозначную и местами даже противоречивую перспективу для них. В статье предпринята попытка обозначить ключевые проблемы и дискуссии, связанные с осмыслением цифрового пространства как поля политического противостояния власти и оппозиции. С этой целью проанализированы центральные понятия исследуемой проблематики - «цифровизация» и «цифровое пространство»; рассмотрены наиболее важные условия противостояния власти и оппозиции в цифровом пространстве; очерчены контуры изменений во взаимодействиях общества и власти, связанных с цифровым пространством; дана оценка влиянию цифрового пространства на «традиционные» демократические институты.

Выдвинутая Шанталь Муфф концепция «агонистической демократии» противостоит и пониманию политического конфликта как антагонистического, стороны которого рассматривают друг друга как непримиримые враги, и фактическому отрицанию конфликта в консенсусных теориях демократии. Эта концепция, в которой политический конфликт рассматривается как борьба между двумя противниками, каждый из которых признает легитимность другого, нашла свою реализацию в деятельности новых леворадикальных партий, возникших в течение последних 10-15 лет в странах Западной Европы. Появление их стало реакцией на кризис и упадок большинства «старых» леворадикальных партий, наступивший после падения Берлинской стены и распада СССР. «Новые» левые радикалы стремятся выработать собственную идентичность, отличную и от коммунистической, и от социал-демократической, что проявляется в изобретаемых ими новых эмблематических символах, не похожих на серп, молот и пятиконечную звезду «старых» левых радикалов, а также в применяемых ими новых дискурсивных стратегиях. На примере испанской партии «Подемос», Левой партии Франции и партии «Непокоренная Франция» рассматривается, каким образом «новые» левые радикалы конструируют субъект политического действия - «народ», «народное большинство» или просто «мы», противопоставляемый «тем, кто наверху», «касте», «олигархии». Но при всей резкости антикапиталистической и антилиберальной риторики конфликт «новых» левых радикалов с системой носит скорее агонистический, а не антагонистический характер: они хотят не разрушить старые институты, а отвоевать их у противоположной стороны, не заменять демократию диктатурой передового класса, а «возвратить» ее народу и расширить ее.

Трехступенчатая трансформация «гуманитарная интервенция - личностная безопасность - ответственность по защите (R2 P)» отражает поиски международным сообществом наиболее эффективных форм защиты населения от преступлений против человечества, геноцида, этнических чисток. Доказав свою несостоятельность, концепция гуманитарной интервенции привела к формализации в 2005 г. концепции responsibility to protect , призванной стать действенным инструментом в области обеспечения мира и безопасности. В статье рассматриваются подходы стран БРИКС, принявших активное участие в разработке R2 P, к ее интерпретации на современном этапе. Противоречивое смысловое содержание и правовая неоформленность концепции затрудняют ее реализацию на практике и делят исследователей R2 P на две группы. Ключевой целью статьи является исследование эволюции позиций стран БРИКС по R2 P.

В работе констатируется существование длительного политико-юридического конфликта по поводу принятия закона о профилактике семейно-бытового насилия и утверждается, что этот конфликт отражает несовпадение ценностных представлений о пределах вмешательства государства в жизнь граждан в целях обеспечения безопасности. Охранный ордер (защитное предписание) рассматривается как ключевой объект конфликта в области правотворчества и уголовно-правовой политики. Анализ отношения сторон противоборства с этой мерой выявляет, что инициаторы принятия закона стоят на позиции о приоритете права на безопасность и государственную защиту для потерпевших, а их оппоненты отдают приоритет ценности права на неприкосновенность частной жизни. На основе обзора литературы о политико-правовой природе охранных ордеров, их законодательном регулировании, а также их обоснованности делается вывод о том, что эта мера носит принудительный характер, а ее применение не сопровождается должными процессуальными гарантиями. Защитные предписания относятся к категории принудительных превентивных мер, широкое распространение которых в качестве решений для профилактики преступности вызывает озабоченность у юристов и криминологов. Выводы значительного числа исследований эффективности применения защитных предписаний не дает возможность однозначно утверждать, что этот инструмент позволяет снизить уровень рецидива и обеспечить защиту потерпевшему. Защитное предписание обладает конфликтогенным потенциалом и в ряде случаев может приводить к эскалации насилия. Как один из способов разрешения правотворческого конфликта предлагается рассмотреть вариант об отказе от института защитных предписаний как основы профилактики семейных конфликтов и насилия в быту.

Статья представляет результаты прикладного исследования дискурсных практик информационных потоков внешнего происхождения, таргетированных на крымскую и севастопольскую аудитории социальных медиа. Исследуются особенности внешнего информационного давления на Крым и Севастополь как регионы-мишени, приемы информационной агрессии, информационного доминирования, осуществляемого с целью деконсолидации полуостровного сообщества, подрыва доверия ее представителей к российской власти, смещения представлений и стереотипизации мотивов лидеров Российского государства. Дизайн исследования основан на комплексной, гибридной стратегии эмпирического анализа и включает методы количественного и качественного подходов. Когнитивное картирование содержания сообщений цифровых сообществ, модерируемых внешними лидерами, предполагает структурный анализ контекстуальных, тематических характеристик соответствующих информационных потоков, установление соотношения между тематической палитрой внешнего информационного давления и приемами манипуляционного влияния, тональностью сообщений и пользовательским резонансом на данные информационные потоки. Изучение отобранных цифровых групп нацелено на содержательный анализ дискурсивных практик разных жанров, приемов, ориентированных на формирование стереотипов мышления таргетных групп в отношении проблем развития Крыма в составе РФ. По итогам исследования делается заключение о тематических доминантах, ведущих приемах формирования дискурсов, взаимосвязи между лидирующими техниками стереотипизации сознания пользовательской аудитории - мишени внешних сил и характеристиками общественного резонанса. В завершение в качестве одной из многочисленных перспектив исследования анонсируется создание программы рекомендаций, направленной на противодействие антироссийской риторике и купирование негативных общественно-политических эффектов внешнего информационного давления в социальных медиа Крыма и Севастополя.

В статье рассмотрены сущность сетевого политического протеста и подходы к его понимаю. Традиционные формы коллективных действий изменяются под влиянием информационно-коммуникативных технологий. Сетевая парадигма акцентирует внимание на позиции индивида в социальном пространстве, степени его включенности в коммуникативное пространство, возможности контроля и регулирования интенсивности информационного потока. Сетевые структуры оказываются гибкими и адаптивными, они в большей степени, чем иерахизированные структуры, соответствуют новой реальности. Выявлены особенности сетевой структуры политического протеста. Также в статье анализируются процессы политической мобилизации и демобилизации, в которых выражается соперничество конфликтующих сторон - государства и общества. На основе данных мониторингового исследования, проведенного методом опроса экспертов в период 2014-2019 гг. не менее чем в 14 субъектах Российской Федерации, определены особенности развития гражданского протестного активизма и использования мобилизационных технологий. Значительное влияние на их формирование и трансформацию оказывают информационно-коммуникативные технологии. Государство, реагируя на реальную и виртуальную активность, формулирует стратегию противодействия протестующим, предполагающую использование технологий демобилизации граждан.