Классическая модель парламентаризма, основными компонентами которой являются верховенство парламента, народное представительство, роль парламента как публичной трибуны для политической дискуссии и подконтрольность исполнительной власти парламенту, претерпевает изменения в условиях новейших вызовов XXI века. К таким вызовам автор относит требование большей транспарентности парламента, цифровизацию и профессионализацию парламентской деятельности. В статье подробно анализируются эти вызовы и ответы парламентов на них. Автор приходит к выводу от том, что сегодня парламенты мира модернизируют свою структуру, деятельность и функции. Классическая модель парламентаризма модифицируется, в ней ослабляются традиционные компоненты. Во-первых, распространенность электронных форм участия граждан в деятельности легислатуры ставит под сомнение принцип верховенства парламента. Во-вторых, постепенно ослабляется механизм представительности, базирующийся на связях депутатов со своими избирателями в традиционных формах, поскольку активно используются прямые формы электронной демократии. В-третьих, происходит снижение роли парламента как публичной трибуны для политической дискуссии в силу развития Интернета и социальных сетей, а также новых электронных форм донесения воли избирателей до депутатов. В-четвертых, роль оппозиции в парламенте несколько ослабляется, так как ее функции критики и контроля над правительством осуществляются гражданами в социальных сетях и при реализации разных форм электронного участия. Наконец, меняется характер связи депутатов с избирателями, поскольку внедряется взаимодействие через цифровые платформы. Сделанные автором выводы носят предварительный характер и не претендуют на универсальность, а лишь фиксируют новейшие тенденции в изменении модели парламентаризма в современном мире.

Power-sharing – такое политическое институциональное устройство, при котором устойчиво воспроизводится совместное участие разных политических сегментов общества в осуществлении власти. Хотя изначально идея power-sharing была связана с концепцией консоциативной демократии, со временем она вышла за рамки консоциативного подхода. В данной статье пред ставлен сравнительный обзор эмпирических случаев power-sharing, в президентских и парламентских системах правления. Классифицируя power-sharing по двум критериям (тип партий и закрепление правительственных позиций за этнически ми сегментами), можно выделить четыре модели. В парламентских системах чаще встречается модель, наиболее близкая корпоративному консоциализму, когда через этнические партии правительственные позиции закреплены за определенными этнополитическими сегментами. В президентских системах, напротив, преобладает центрипеталистский подход к power-sharing, здесь доступ сегментов к правительственной власти обеспечивается через межэтнические партии без жесткого закрепления правительственных позиций. Эти взаимосвязи, однако, отнюдь не жесткие. Что касается конкретных механизмов реализации power-sharing, существенной разницы между парламентскими и президентскими системами не прослеживается, за исключением тех механизмов, которые вытекают из принципиальных различий между ними. С точки зрения долгосрочного управления этнической гетерогенностью power-sharing можно считать эффективным институциональным устройством тогда, когда оно воспроизводится достаточно длительное время, и именно его механизмы становятся конвенциональными каналами регулирования противоречий между этнополитическими сегментами, позволяя избегать острых кризисов и конфликтов. Под этим углом зрения лишь менее половины из рассмотренных случаев power-sharing демонстрируют эффективность, и это не зависит ни от системы правления, ни от институциональных моделей power-sharing.

Парламент является местом, где озвучиваются конкурирующие нарративы, служащие инструментом в борьбе за формирование политической повестки дня и распределение государственных ресурсов. Эти нарративы включают в себя сюжет, персонажей, отсылки к актуальным событиям и мораль, которая указывает на решение проблемы. То, как они формулируются и преподносятся, может влиять на расстановку политических приоритетов, распределение ответственности и формулировку решений. Рассматривая их использование в парламентских дебатах и дискуссиях, мы можем выявить, как строится или разрушается консенсус между парламентариями, а также как складываются дискурсивные монополии, задающие тон самому формату обсуждения каких-то действий или событий. В данной статье рассматриваются подходы к нарративному анализу парламентского процесса, структурируется функционал политических нарративов в парламентских обсуждениях, описывается их значимость для формирования политической повестки дня, а также выделяются основные нарративные стратегии, применяемые в рамках парламентских дебатов.
На основе уже существующих исследований, представленных в зарубежной и отечественной литературе, данная работа указывает на то, что исследование нарративов, используемых в парламентских процессах, предлагает функциональную основу для анализа поляризации и политизации проблем, стоящих на повестке дня, выявления сложившихся дискурсивных монополий и стратегий взаимодействия парламентариев с разными аудиториями по разным категориям вопросов. Подчеркивая дискурсивную природу целеполагания и смыслообразования, а также роль повествования в парламентских дебатах, делается попытка выявить те основные нарративные элементы и стратегии, которые могут служить заделом для создания инструментов оценки качества парламентских процессов и моделей дискурсивного внутрипарламентского взаимодействия.

В статье проведен сравнительный анализ надпарламентских институтов в государствах постсоветской Евразии (Туркменистан, Киргизия, Беларусь). В качестве теоретической основы анализа предлагается концепция ретрадиционализации политического процесса, изучение которой опирается в свою очередь на концепцию незападного политического процесса (Л. Пай), теорию плебисцитарной демократии (М. Вебер) и концепцию соборного представительства (В. Сергеев, Н. Бирюков). «Соборность» понимается как обеспечение народного представительства для одобрения уже принятых решений и их легитимации через широкое народное представительство без дифференциации по партийно-политическому принципу. Показано, что надпарламентские органы Туркменистана, Киргизии и Беларуси имеют характерные черты «соборных» органов.
В работе анализируется генезис и трансформация надпарламентских органов, их конституционные полномочия, текущая и потенциальная роль в политическом процессе, критерии эффективности. Методика анализа предусматривает выделение двух категорий полномочий надпарламентских органов и их последующую операционализацию с целью сравнительного изучения: формальный статус и полномочия; фактические полномочия и роль в политическом процессе.
Показано, что статус надпарламентских органов Туркменистана, Киргизии и Беларуси прошел трансформацию от общественных собраний к конституционным органам власти, которые имеют широкие формальные полномочия и играют значительную роль в политическом процессе. В результате реформирования статуса указанных органов в 2021–2023 гг. они стали высшими органами народного представительства (плебисцитарной демократии) с широкими полномочиями, при этом их полномочия были расширены за счет сокращения полномочий президента. В то же время произошло фактическое усиление роли и влияния глав государств даже при формальном сокращении президентских полномочий за счет расширения полномочий надпарламентских органов, в которых действующий или экс-президент играет ключевую роль. Это представляется особенно важным в условиях состоявшейся (в Туркменистане) или ожидаемой (в Беларуси и Киргизии) передачи президентской власти. С этой точки зрения критерием эффективности надпарламентских органов является легитимация президентской власти и способность обеспечить стабильность в условиях передачи власти новому президенту.

Тема статьи актуальна ввиду того, что неформальные институты играют важную роль в функционировании политических систем. Кризис политических партий, проявляющийся во всех странах Запада, с особой силой выражен в современной Испании. Цель статьи – выяснить неформальные взаимодействия политических партий Испании на примере межпартийных переговоров о формировании правительства в 2023 г. Методологическая основа работы – исторический неоинституционализм. Эмпирическая основа исследования – выступления политических деятелей, результаты социологических опросов и парламентских выборов, статьи в периодической печати (газетах El Pais, La Vanguardia и OKDiario).
Раскрыто влияние параметров институционального дизайна (пропорциональной избирательной системы с низким заградительным барьером и высокой регионализацией партийной системы) на применение неформальных институтов в Испании. Политические партии Испании применяют при формировании правительства неформальные взаимодействия: переговоры, обмен ресурсами (поддержка избрания кандидатур в обмен на признание статуса региональных языков), проекты договоров о сотрудничестве, обещания амнистии и проведения референдума, отставки и исключения из партий недовольных. При формировании правительства размежевание «унитаристы – сепаратисты» было важнее линии «левые – правые».
Развитие теневых переговоров зависело от исхода голосования по кандидатурам на должность премьер-министра: А. Нуньеса Фейхоо (Народная партия) и П. Санчеса Переса-Кастехона (ИСРП). Победа кандидата социалистов подтвердила растущую роль региональных партий и проблематики центр-периферийных отношений в формировании правительства. Но реализовать условия избрания П. Санчеса – амнистию лидеров каталонских сецессионистов и провести референдум о политическом статусе Каталонии будет для правительства нелегко и потребует нового тура теневых переговоров между партиями.

В статье рассматривается эволюция турецкой формы правления как уникальный кейс стремительной президенциализации, отразившейся как на практическом содержании взаимоотношений между ветвями власти, так и на конституционных правилах игры в треугольнике «Президент – парламент – правительство». Специфика процесса президенциализации исследована в рамках неоинстуционального подхода. Анализу подвергаются конституционно-правовые аспекты взаимоотношений ветвей власти, исторические детерминанты, специфика партийной системы и взаимодействия главы государства и правительства, внешнее влияние. «Тропа зависимости» турецкой системы представлена исторической конкуренцией проектов персонификации власти, парламентаризма и военного правления. В начале XXI в. на смену периоду разрозненности партийной системы 1990-х пришло доминирование Партии справедливости и развития Р.Т. Эрдогана в легислатуре, что заложило основу для персонификации. После объединения государственных органов под контролем ПСР произошло последовательное снижение автономии премьер-министров. В конституционном измерении произошла трансформация институционального дизайна от парламентской республики к президенциализованной системе с монизмом исполнительной власти и установлением взаимозависимости политических судеб президента и парламента. Одним из условий успешности транзита явилась ликвидация политической роли и автономии военных институтов, которые на протяжении почти 100 лет выступали контролером общественного развития. К 2020-м годам ответом на концентрацию властных ресурсов в руках Р.Т. Эрдогана стала консолидация и рост представительства парламентской оппозиции в ВНСТ, что в сочетании с инерцией представления армии о собственной политической роли создает вероятность ревизии формы правления. Основными факторами устойчивости президен-циализованной формы правления выступают способность к преодолению проявлений социально-экономического кризиса, исторической инерции политической роли армии, кризиса лидерства при транзите президентской власти. Изучение выявленных в рамках исследования факторов президенциализации может быть использовано при анализе эволюции полупрезидентских республик, в том числе постсоветского пространства.

В статье определяется политическая природа процессов изменения парламентской процедуры принятия законодательных решений в контексте современных тенденций институционального строительства. На примере поправок в Регламент Государственной думы РФ VII–VIII созывов отмечаются особенности использования процедуры как инструмента трансформации политических статусов участников законотворческого процесса, выражающегося в усилении дисциплины депутатов, расширения возможностей контроля за их деятельностью со стороны фракций и руководства палаты, увеличения полномочий Председателя и Совета Думы. В итоге руководство нижней палаты усилило контроль не только за «рядовыми» депутатами, но и за внепарламентскими структурами (в рамках парламентского контроля) и законодательным процессом в целом. Отдельно отмечается рост политического веса комиссий и их председателей в VIII созыве.
В статье отмечаются тенденции изменения логики институциональных трансформаций в России, характеризуемые желанием отдельных политических акторов не столько влиять на результаты законодательного процесса, сколько кон- тролировать внутренние процессы парламентской деятельности, выстраивая своеобразную «внутрипарламентскую вертикаль власти». Отдельное внимание в исследовании уделено взаимосвязи формальных процедур и неформальных практик: в зависимости от «типа» парламентской активности и интересов участников процесса одни фактически устоявшиеся практики могут приобретать статус формально закрепленного правила, а другие – исключаться из политической практики. Определение политических импликаций в изменении процедуры работы законодательных органов власти предлагает исследователям новый взгляд на тенденции институциональных трансформаций и институционального строительства в современной России.

Статья посвящена анализу роли парламентского опыта в предшествующей карьере членов правительства РФ. Эмпирической основой исследования служит биографическая база данных, включающая анкеты на 136 персон, входивших в правительство России в 2000–2021 гг. Автор делает вывод о том, что Федеральное собрание является второстепенным каналом рекрутирования правительственной элиты, которая в основном приходит из административных органов и нередко имеет опыт работы в бизнесе. Это неудивительно, поскольку парламент – слабый политический институт, контролируемый главой государства и не оказывающий большого влияния на формирование правительства. Впрочем, распространенность парламентского опыта варьируется в различных правительствах: относительно часто он встречается в кабинете М.М. Касьянова, втором правительстве В.В. Путина и первом правительстве Д.А. Медведева, тогда как у членов кабинета М.В. Мишустина он отсутствует вовсе.
Члены правительства с законодательным опытом обычно работали на руководящих позициях в легислатуре: вице-спикеров, председателей комитетов и руководителей фракций. Распространенность парламентского опыта также варьируется в зависимости от типа правительственной должности: заместители председателя правительства чаще являются выходцами из легислатуры, чем министры, особенно экономические и силовые. Для вице-премьеров опыт работы на руководящих должностях в парламенте и партиях, вероятно, более важен в силу специфики их функций в правительстве и роли во внутриэлитных сетях и взаимодействиях.

В данной статье на основе собранного массива данных с сайта Государственной думы РФ за период с 24 октября 1994 г. по 1 декабря 2022 г. настроены модели машинного обучения и нейронная сеть для прогнозирования итогов рассмотрения законопроектов нижней палатой парламента. Для предварительной обработки данных использовалась модель rubert-tiny, для прогнозирования – классификатор случайного леса, логистическая регрессия и модель нейронной сети из трех линейных слоев.
Модели продемонстрировали следующие результаты: 94% точности (метрика F1 взвешенная) при прогнозировании на основе текстов прилагаемых к законопроекту документов и 87% точности при обучении на параметрах паспорта законопроекта. Обученные только на текстах законопроекта модели демонстрировали точность в 75,6%. Наиболее важным фактором, оказывающим влияние на результат прогноза, оказался текст заключения. Вторым по важности признаком стал «Субъект права законодательной инициативы» с 31,5% значимости в прогнозировании.
На основе объединенных текстовых данных и параметров паспорта законопроекта лучше всего проявил себя алгоритм случайного леса. Среди обученных только на текстовых параметрах алгоритмов на первое место вышла логистическая регрессия. На вероятность принятия законопроекта не оказали существенного влияния текст финансового обоснования, текст пояснительной записки или тематика законопроекта. Автором сделаны выводы о направлениях практического применения обученных моделей, а также определены дальнейшие научные проблемы в сфере математического анализа и прогнозирования законотворчества.

В статье рассматривается процедура формирования швейцарского правительства с целью выявления механизмов распределения политического влияния в условиях гетерогенности парламентской коалиции. Успешное функционирование полупарламентской системы Швейцарии обеспечивается благодаря консенсусной модели демократии, основанной на принципе power-sharing. Посредством анализа эволюции парламентской системы Швейцарии обозначены конкретные этапы внедрения power-sharing для распределения власти между основными партиями в парламенте и в правительстве. К основным формам проявления принципа power-sharing отнесены федеративное устройство, институты референдумов, пропорциональная избирательная система и «большая коалиция» в парламенте. Эти элементы обеспечивают стабильность политического процесса в Швейцарии, участники которого значительно отличаются по языковым, социальным и идеологическим признакам. Особое внимание в работе уделяется «магической формуле» – способу формирования и функционирования швейцарского правительства (Федерального совета). «Магическая формула», основанная на принципе power-sharing, обеспечивает пропорциональное представительство в Федеральном совете основных политических партий, культурно-языковых групп и наиболее населенных кантонов. Благодаря «магической формуле» швейцарское правительство принимает решения, руководствуясь принципом консенсуса, несмотря на то что министры являются представителями разных партий. Через исследование последних тенденций в швейцарской парламентской системе, таких как рост популярности и радикализация Швейцарской народной партии, появление новых парламентских партий и общей поляризации фракций парламента, охарактеризована устойчивость «магической формулы» к внешним и внутренним вызовам. На основе анализа результатов электоральных циклов последних лет оценена перспектива дальнейшей корректировки «магической формулы» и ее место в политической системе Швейцарии.

Возникшие в 1980-е годы как разновидность «нишевых» партий, «зеленые» в настоящее время превратились в значимых политических игроков в странах Западной и Северной Европы. Они увеличивают свое представительство в национальных парламентах и достаточно часто участвуют в коалиционных правительствах. Для увеличения шансов на вхождение в правительство у них возникает стимул расширять политическую повестку для привлечения новых избирателей. В этой статье ставится вопрос, каким образом программные трансформации «зеленых» влияют на их участие в правительственных коалициях в странах Западной и Северной Европы. Исследование проведено на основе базы данных Manifesto Project Main Dataset методом логистического регрессионного анализа. Наряду с трансформацией программ «зеленых» тестируются факторы, вытекающие из классических теорий формирования правительственных коалиций: политический вес партии в национальном парламенте и идеологическая близость партнеров по коалиции. Проведенное исследование, подтверждая значимость этих факторов, позволяет сделать вывод, что расширение «зелеными» политической повестки, т.е. снижение доли вопросов окружающей среды в предвыборной программе по сравнению с предыдущим электоральным циклом, повышает их шансы на вхождение в правительственную коалицию. Таким образом, «зеленые» демонстрируют прагматизм, адаптируясь к политической повестке потенциальных партнеров по коалиции.