В статье рассматриваются изменения в российской политике памяти на рубеже 2010–2020-х годов, соотношения сил мнемонических акторов, внешние условия и внутренние модальности борьбы за политическое использование исторического прошлого. Нараставшие на протяжении почти всего второго десятилетия XXI в. напряженность и конфликтный потенциал в отношениях России с коллективным Западом к настоящему моменту вылились в многофакторную конфронтацию, в которой коллективная идентичность россиян, ключевые элементы исторического нарратива и коллективной памяти, отвечающие на базовые вопросы политики идентичности – кто мы, откуда и куда мы идем, – подвергаются решительной проверке на прочность. Показано, что доминирующей тенденцией политики памяти становится секьюритизация, но при этом поддерживаемый государством исторический нарратив проработан далеко не полностью. Информационно-психологическая и мнемоническая борьба на международной арене и внутри страны побуждает федеральную власть основное внимание уделять в первую очередь причинам и результатам Второй мировой войны, обстоятельствам вступления в нее СССР, его решающей роли в победе над фашизмом, а также истории российско-украинских отношений. При этом секьюритизация официального исторического нарратива включает в себя законотворческую работу, в том числе поправки в Конституцию РФ, принятие «мемориальных» законов, ужесточение и расширение сферы деятельности законодательства об «иностранных агентах», а также правоприменительную практику, итогом которой становится изменение конфигурации и соотношения сил мнемонических акторов. Во второй части статьи рассматривается проблематика политического использования прошлого в условиях Специальной военной операции, включая политику памяти в регионах, включенных в состав РФ на основании поправок в Конституцию, принятых 4 октября 2022 г.

   В статье рассматриваются выступления президента РФ В. В. Путина по вопросам исторического прошлого как политические коммуникативные акты. Анализ начинается с выступлений премьер-министра Путина во время визита в Польшу в 2009 г., в ходе которого был создан прецедент публикации специальной статьи по историческим вопросам. Тональность этих выступлений можно охарактеризовать как агонистскую, т. е. ориентированную на взаимоуважительный диалог. Каждое из выступлений 2019–2021 гг. имело целый ряд адресатов и содержало важные политические послания. В 2019–2020 гг. Путин пытался воспрепятствовать ревизии «нюрнбергского нарратива» Второй мировой войны и выступал с предложениями диалога по этому вопросу в адрес ведущих стран Запада. Он также предлагал встречу лидеров государств – постоянных членов Совета Безопасности ООН для обсуждения этой темы. На этом этапе мы видим сохранение стремления к «агонистскому» подходу в отношениях со «старыми» странами Запада и остро конфронтационную тональность в отношении Польши и прибалтийских государств. В статье 2021 г., посвященной украинской тематике, дано наиболее полное на сегодняшний день обоснование ирредентистского подхода в российской внешней политике. В ней уже однозначно доминирует конфронтационная тональность в отношении Запада. Президент обращается уже исключительно к США, что потом проявится вполне открыто через полгода, когда он потребует именно от Вашингтона письменных гарантий по Украине. Таким образом, агонистский подход в его текстах исчезает, а антагонистический вполне утверждается.

   Статья посвящена эволюции политики памяти о нацистских преступлениях в современной России. Общая тенденция 1990-х – 2010-х годов по дифференциации и углублению представлений об этих событиях резко сменилась в начале 2020-х годов в виде утверждения тезиса о «геноциде советского народа». Начиная с 2000-х годов серьезное влияние на политическое использование памяти о нацистских преступлениях оказывали внешние вызовы: попытки вписаться в формирующуюся «общеевропейскую» культуру памяти, «войны памяти» с Прибалтикой и Украиной (с середины 2000-х годов), актуализация истории в отношениях с Израилем, конфликт с Украиной (с 2014 г.). Все это в итоге привело к утверждению прогрессивного (героического) подхода с акцентом на освободительную роль Красной армии и участие советских граждан в сопротивлении нацистской истребительной политике. Для официальной политики памяти нацистские преступления остаются скорее эмоционально насыщенным образом (картинкой), подчеркивающим и жестокость противника, и подвиг советского солдата, нежели самостоятельным объектом коммеморации, позволяющим обсуждать причины подобного насилия, вопросы вины, соучастия и ответственности. Однако это не отменяет постепенного развития инфраструктуры памяти (монументы и памятные знаки) о нацистских преступлениях, увеличение числа акторов памяти, занимающихся работой с нею, а также включения этой темы в региональные исторические нарративы.

   В статье рассмотрены трансформации форм и смысловой интерпретации акции «Бессмертный полк» накануне, в период и первый год после пандемии коронавируса.

   Основным объектом анализа выступает государственная организация «Бессмертный полк России», созданная в 2015 г.

   Прослеживая разворачивание коммеморативной цифровизации в государственных инициативах, а также низовые запросы аудитории, автор выявляет наиболее значимые символические сдвиги в образе и способах воспроизведения практики на протяжении периода, последовавшего за принятием Европарламентом резолюции «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы», утвердившей концепцию «двух тоталитаризмов». Процессы расширения понятий родства, подвига и хронологических границ памятования, а также смыслового подчинения практики нуждам российской исторической политики привели к семантическому размыванию понятия «Бессмертный полк» как в риторике властей, так и в общей практике его употребления. В новой конфигурации «Бессмертный полк» стал зонтичным понятием, вбирающим в себя всю массу практик памятования о героях Великой Отечественной войны. Кроме того, в этом качестве «Бессмертный полк» претендует на статус общенационального достояния, утверждающего незыблемость русского патриотизма, героизма, жертвенности и их межпоколенческую преемственность. Будучи практикой, конституирующей сценарий Дня Победы, «Бессмертный полк России» релятивизировал героический нарратив, объединяющий военный подвиг всех поколений, включая нынешнее. В конечном счете пространством коммеморации, наиболее свободным от идеологического влияния и сохранившим фокус на событиях ВОВ, остался Интернет. К 2022 г. политизация изначально гражданского независимого движения достигла своего смыслового, практического и риторического апогея.

   Статья отражает результаты исследования политического использования общероссийских праздников, способствующих пропаганде традиционных ценностей в современной России. Автор показывает, что идеологическая составляющая «изобретенных» в последние десять лет и существующих общенациональных праздников складывалась на фоне культурной и ценностной полемики внутри страны, а также «консервативного поворота». Главным нравственным ориентиром становится семья в ее традиционном понимании. В статье обсуждаются особенности символического использования и институционализации Дня семьи, любви и верности, Дня матери и Дня отца. При этом важным союзником властвующей элиты в деле защиты ценностей и духовно-нравственного воспитания молодежи становится Русская православная церковь, предлагающая собственную социально-политическую доктрину.

   В статье представлены результаты комплексного анализа состояния такой значимой политической установки массового сознания российской молодежи, как политическая идентичность. Авторы опираются на традиционное для политической науки понимание идентичности как соотнесение себя с определенными политическими взглядами, партиями, политиками и лидерами общественного мнения, а также определенными идеологическими ценностями. Статья написана на основе данных проведенных в октябре – ноябре 2022 г. онлайн-опроса российской молодежи и экспертного опроса ученых, представителей политической власти и политических молодежных активистов и лидеров. Массовый онлайн-опрос был основан на методе онлайн-анкетирования, при проведении экспертного опроса для сбора информации применен метод нестандартизованного интервью, для обработки – метод дискурс-анализа. Исследование показало сохранение значительной группы молодежи с несформированной установкой политической идентичности, а также негомогенность показателей политической идентичности в различных возрастных подгруппах поколений z и y. В современных условиях партии в качестве объекта политической идентификации непривлекательны для
молодежи, а блогеры – лидеры общественного мнения – таковыми являются. Показатели партийной идентичности российской молодежи существенно ниже показателей политических установок и ориентаций. Исключительно высоким остается запрос молодежи на ценность справедливости, которая сочетается в сознании молодых людей с ценностями свободы и прав человека. Результаты исследования свидетельствуют о существующем дефиците институтов политической социализации в процессе формирования политической идентичности российской молодежи.

   Представленное исследование посвящено изучению ценностных предпочтений современной российской молодежи на основании обобщения данных экспертных интервью. Эмпирическая основа для проведения изысканий составлена на основе 15 экспертных интервью. В выборку опрошенных были включены преподаватели вузов, специалисты в области организации работы с молодежью, журналисты ориентированных на данную возрастную группу СМИ, предприниматели, для которых соответствующая возрастная группа составляет основу целевой аудитории, специалисты в области медиапродвижения, сотрудники военно-исторических музеев и т. д. Выборка формировалась при помощи сочетания метода «снежного кома» и использования баз данных с персоналиями наиболее цитируемых специалистов. Экспертные интервью проводились в период с 15 сентября по 30 октября 2022 г. На основании обобщения полученных данных авторы приходят к выводу, что, по мнению экспертов, молодежь отличают отрицание самоценности труда и ориентация на быстрый успех (понимаемый как сочетание материального благополучия, финансовой независимости и свободы в плане проведения досуга). Также эксперты отмечают высокую значимость для молодежи свободы и интерактивности коммуникации в рамках обсуждения общественно-политической повестки и отсутствие единства в восприятии символов и ценностей, традиционно ассоциируемых с образами героев. Последнее наиболее ярко проявляется в случае патриотизма, который прочно ассоциируется с военным дискурсом лишь у традиционалистски настроенной части юных россиян. В целом эксперты интерпретируют ценностные предпочтения молодежи на основании идеалистической парадигмы. Закономерным следствием такого подхода является признание принципиальной возможности трансформации ценностных предпочтений молодежи без проведения крупномасштабных реформ в области экономики, политики пространственного развития, стратегии социальной и образовательной политики. В соответствии с выраженными экспертами оценками ценностные предпочтения молодежи можно оптимизировать путем реформирования структуры, номенклатуры и смыслового содержания транслируемых массовой культурой символов, задающих представления об одобряемых и осуждаемых моделях мышления и поведения. При этом ряд оценок экспертов, касающихся, в частности, приписываемой молодежи ориентации на престижное потребление и быстрый успех, могут быть поставлены под сомнение на основании данных массовых опросов. Эксперты также отмечают наличие излишней авторитарности и дефектов в работе механизмов обратной связи в рамках попыток государства формировать ценности молодого поколения.

   Образы героев в сознании российской молодежи в значительной степени представлены на основе освоения продукции массовой культуры – кино, книг, музыки, компьютерных игр и др. В статье анализируются результаты исследования коллектива авторов, на основе которых удалось реконструировать это пространство героев, соотнести его с представлениями о реальном социально-политическом процессе. Делается вывод о преобладании кино и сериалов как вида досуговой практики молодежи. Выбор зарубежных фильмов делается чаще, чем отечественных, а среди картин, в которых отмечаются наиболее яркие образы, выделяются советские и некоторые российские. Российская молодежь оперирует категорией «герой времени», затрагивая не только пласт массовой культуры, но и оценивая современный политический процесс, выделяя ключевые его фигуры. В этом аспекте на первый план выходят фигуры российских политиков как властного, так и оппозиционного спектра. Многие респонденты считают героями своих родителей. Главными факторами, определяющими предпочтения молодежи в выборе тех или иных произведений массовой культуры, выступают лидеры мнений, работающие в социальных сетях (блогеры, известные медийные люди). Их оценки являются более значимыми по сравнению с позицией родителей, преподавателей, профильных печатных изданий.

   В пяти странах ЕАЭС насчитывается более двухсот аналитических центров, сформировавших на протяжении постсоветской истории определенную практику участия в общественно-политической жизни соответствующих стран. Эта практика пока недостаточно изучена в прикладном плане, в части ее реального влияния на формирование политического курса и принятие политических решений. В статье предлагается использовать имеющиеся теоретические наработки относительно деятельности аналитических центров, их результатов («идей»), принципов взаимодействия между собой, а также с государственными и общественными институтами («режимы знаний», «модель стабильности и устойчивости государственных систем») для формирования теоретической рамки оценки их роли и функций в общественно-политических процессах. В результате сформировано представление об аналитических центрах как производителях «идей», а также о типах идей и форматах их влияния на общественно-политические процессы, о функциях аналитических центров в контексте обеспечения стабильности и устойчивости государственных систем, обеспечения общественного согласия, а также доверия государственным и общественным институтам. Разработанный подход апробирован в рамках исследования публичной активности аналитических центров ЕАЭС в 2022 г. с использованием количественных и качественных методов. Полученные результаты могут быть использованы для совершенствования деятельности аналитических центров как на макроуровне (уровень государственной политики), так и на микроуровне (уровень конкретной организации).

   Статья содержит часть результатов пилотного исследования, решающего задачу выявления ключевых образов, ценностей и символов, формирующих славянскую идентичность молодежи России и стран Восточной Европы. От того, как в конкретном обществе сосуществуют (или конфликтуют) смыслы и ценности, имеющие различные уровни и ориентации – «общечеловеческие», «общеевропейские», «национальные» и пр., – зависят его ценностные ориентации и процесс трансформации идентичности. Славяне являются одной из крупнейших этноязыковых общностей в Европе, имеют древнюю и богатую историю взаимодействия как друг с другом, так и с другими народами. В статье отражен дискусионный характер вопроса о том, можно ли, и если да, то каким образом исследовать славянскую идентичность. Помимо теоретической части, авторами в ходе эмпирической части исследования были проведены формализованные интервью с представителями молодежи Сербии и Болгарии, направленные на выявление ценностно-смысловой структуры понятия «славянская идентичность», системы национальных и европейских ценностей, политических, идеологических и идентификационных ориентаций.

   Объектом исследования стала молодежь двух стран, которая в своем повседневном жизненном опыте постоянно сталкивается с теми или иными образами и символами, что в итоге влияет и на их самоидентификацию.

   В качестве гипотезы был выдвинут следующий тезис: в среде молодежи указанных стран зачастую сосуществуют два уровня ценностей, «европейские» и «национальные», в данном случае «славянские». Пилотное исследование позволило выявить, что без подкрепления «прагматическими» и понятными социально-экономическими преференциями славянская идея не является актуальной и понятной для молодежи, оставаясь культурным феноменом, хотя и не лишенным политического потенциала в будущем.

   Статья посвящена анализу результатов политико-психологического исследования восприятия гражданами России своей страны, проведенного осенью 2022 г. Эмпирическая база исследования получена с применением качественных методов: глубинных интервью, неоконченных предложений, рисуночных проективных техник. В статье сделаны выводы, что образ будущего России приобретает в представлениях россиян более четкие контуры по сравнению с результатами, полученными в предыдущих исследованиях, но также у некоторой части респондентов сохраняется ощущение неопределенности. Обнаруживаются два сценария развития страны, позитивный и негативный, каждый из которых обусловлен в представлениях респондентов событиями прошлого, с которыми их сознание проводит логические аналогии. Исследование показало, что появился некоторый консенсус во взглядах и мнениях граждан относительно своей страны, так как актуальный событийный контекст стимулирует менее противоречивые оценки исторических событий. События, происходящие в настоящее время, интерпретируются в массовом сознании как повторение событий прошлого и позволяют структурировать историческую память различных слоев российского общества в системе противоположных оценок (хорошо – плохо), нивелируя неоднозначность (и вместе с тем неактуальность). История в периоды турбулентности воспринимается не только как «что-то прошедшее», но и как «что-то, что вершится сейчас» и как «то, что повторится в будущем». В ходе исследования была выявлена тенденция политического восприятия, демонстрирующая связь образов прошлого и образов будущего, названная нами механизмом «ренессансного» конструирования образа будущего, в рамках которого восприятие времени гражданами обретает особые черты. Сделано предположение, что механизм «ренессансного» конструирования будущего позволяет сознанию респондентов, при отсутствии уникальных мессианских идей в современном коммуникативном пространстве, заимствовать мессианские идеи из прошлого и определять некоторые универсальные, всем понятные ориентиры. Выявленная полярность в оценках гражданами прошлого, настоящего и будущего России, а также сегментация этих оценок детерминированы субъектными факторами политического восприятия: влиянием поколенческих особенностей картины мира воспринимающих, приобретенного ими индивидуального и группового социального опыта.

   Идеологические трансформации властных элит в постсоветской России поместили традиционные ценности в мейнстрим политической дискуссии. Со временем идеологема традиционных ценностей все больше проникала в официальный дискурс и нормотворчество, что было охарактеризовано исследователями как «консервативный поворот». Существующие работы, в основном сосредоточенные на объяснении идеологического потенциала традиционных ценностей, недостаточно уделяют внимание другому процессу – позиционированию этих же ценностей в качестве составляющей российской безопасности. В этой статье предпринимается попытка объяснить связь традиционных ценностей с безопасностью при помощи дискурс-анализа в теоретических рамках Копенгагенской школы секьюритизации. Сконцентрировав внимание на начальном этапе секьюритизации, речевом акте, рассмотрели политический дискурс президента России с 2012 по 2022 г. На основе этих материалов выявлены закономерности в отношении содержания идеологемы традиционных ценностей и смысловой классификации угроз этим
ценностям. Кроме того, проиллюстрированы аргументы, связывающие традиционные ценности с национальной безопасностью. Традиционные ценности понимаются как инструмент объединения российского общества, делается особый акцент на модели семьи, высокой нравственности и преемственности поколений. При этом угрозой традиционным ценностям преимущественно выступает ценностный диктат коллективного Запада, что, как утверждается, может привести к потере суверенитета, усилению демографического кризиса и стиранию российской идентичности. В этой работе также предприняты первые шаги к осмыслению набирающих силу риторических и политических тенденций в России после 2022 г. и предложена основа для дальнейшего изучения традиционных ценностей через подход Копенгагенской школы.

   Статья посвящена изучению особенностей антизападнических идеологий в условиях современного кризиса либерального порядка. В ней предлагается сравнительный анализ идей ведущих идеологов неоевразийства и неоосманизма – Александра Дугина и Ахмета Давутоглу. Неоевразийство и неоосманизм появились в качестве ответов на поиски новых идентичностей и места России и Турции в новом мировом порядке, возникавшем после распада СССР и завершения холодной войны. И Дугин, и Давутоглу разрабатывали собственные концепции геополитики, идентичности, внешней политики в качестве альтернативы западным. Используя метод дискурс-анализа, на примере работ Дугина и Давутоглу автор пытается выявить современные паттерны антизападничества. Как показано в статье, Давутоглу и Дугин решительно выступают против западной гегемонии и поддерживают идею многополярного миропорядка, в котором будут представлены незападные страны и цивилизации. Развиваемые ими антизападнические идеологии не только противостоят гегемонии Запада, но также отвергают его ценности, принципы и саму западную парадигму развития. Вместе с тем, тогда как Дугин критикует ценности либерализма и глобализации и считает США антитезисом Евразии, Давутоглу выступает против таких европейских ценностей, как модерн, секуляризм, Просвещение, а также подвергает критике западную эпистемологию и философию.

   В настоящей статье предпринята попытка проследить «археологию» дискурса о «геноциде в Сребренице», а также дана оценка степени значимости памяти о Сребренице в «биографии» Республики Сербской (и Сербии). «Западный» вариант рассмотрения событий в Сребренице  содержит определение «геноцид», окончательно оформившееся в приговорах и вердиктах Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ), а также оценку количества жертв военного преступления – 8 тыс. человек. Дискурс о «геноциде в Сребренице» стал также политическим рычагом Европейского Союза на пути к принятию в свои ряды стран Западных Балкан. Несмотря на это, «западный» взгляд на трагедию в Сребренице в настоящее время активно и целенаправленно отрицается в Республике Сербской (и Сербии). Нами сделан вывод о том, что Баня-Лука (и Белград) проводят политику представления Сребреницы в качестве «места антипамяти»: контрнарратив (оспаривающий «западную» точку зрения) стал полноценным объектом секьюритизации, а идея об «отрицании геноцида» – объектом онтологической безопасности Республики Сербской и Сербии. В статье приведены причины, объясняющие переход к подобному типу «политики памяти», а также сделан вывод о масштабах конфликтности, скрывающейся в возможной «дилемме мнемонической безопасности» вокруг дискурса о Сребренице. Усилиями элит Республики Сербской (в особенности М. Додика) и Сербии события 1995 г. в Сребренице оказались вписанными в нарратив о «виктимности» сербов: память о военных преступлениях, совершенных сербами, замещается артикуляцией эпизодов, связанных с военными преступлениями, совершенными против сербов. При этом сюжет о Сребренице также выступает в качестве политического рычага Баня-Луки на пути к достижению большей степени независимости от Сараева.

   Выдающийся американский политолог, один из лидеров первого поколения чикагской школы политических исследований Гарольд Ф. Госнелл (1896–1997) в своей статье рассматривает ключевые проблемы сплочения американского общества в условиях военного кризиса. Статья стала реакцией ученого на нападение Японии на Перл-Харбор 7 декабря 1941 г. и вступление США во Вторую мировую войну. Принимая во внимание базовые идеи символического интеракционизма, Госнелл относит к символам национальной солидарности вербальные и невербальные репрезентации, формирующие у граждан чувство лояльности их государству. Госнелл выстраивает свой анализ вокруг провозглашенных президентом США Ф. Д. Рузвельтом «четырех свобод» – свободы выражения мнений, свободы вероисповедования, свободы от нужды и свободы от страха. Автор фокусирует внимание на «проблемных», с точки зрения национального сплочения, расовых и этнических группах – афроамериканцах, эмигрантах – выходцах из стран, с которыми США находились в состоянии войны. Госнелл показывает, что значимой составляющей военного и политического успеха является способность правительства объяснить различным группам, что будут означать для них победа или поражение в войне.

   Рецензия на книгу: Джервис Р. Восприятие и неверное восприятие в международной политике / Р. Джервис ; пер. с англ. Т. Ованнисяна. – М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2022. – 256 с.