Настоящая обзорная статья анализирует вклад политической науки в исследования постсоветской символической политики. Ее основной фокус - политика памяти. В силу определяющей роли официальной идеологии при коммунистических режимах трансформация прежних символических систем оказалась существенной составляющей посткоммунистических транзитов. Этим отчасти объясняется то, что исследования символической политики получили заметное распространение в постсоветских и посткоммунистических странах. Авторы утверждают, что политологи, занятые изучением постсоветской политики памяти, вносят двоякий вклад в развитие междисциплинарной области исследований памяти (memory studies). Во-первых, они акцентируют проблемы власти, задаваясь вопросом: кто обладает властью, чтобы манипулировать символами в политическом пространстве, и с какими политическими целями это делается? Это побуждает фокусировать внимание на взаимодействиях различных акторов, не ограничиваясь изучением позиции государства. Во-вторых, политологи внедряют в исследовательское поле, где прежде преобладали исследования отдельных кейсов, современные сравнительные методы и теории. Вместе с тем междисциплинарный характер исследований памяти побуждает политологов к более тонкой и нюансированной концептуализации власти. Исследования символической политики, столь важные для понимания постсоветского контекста, помогают политологам распространять и легитимировать интерпретативные и этнографические методы в политической науке.

Статья посвящена прояснению роли различных типов социальной забывчивости как символическому ресурсу национальной мобилизации. С опорой на методологический потенциал концептов памяти / забывчивости, представленных в сочинениях Аврелия Августина, Ф. Анкерсмита, П. Рикёра, П. Коннертона, Я. Ассмана и А. Ассман, П. Бергера и Т. Лукмана, автор идентифицирует забывание, забвение и амнезию как основные типы мнемонических дефицитов, релевантных в аспекте социального конструирования реальности. Сверх того, акцентируется роль «нарративной конфигурации» (П. Рикёр) как способа целенаправленного забывания, альтернативного социальной амнезии в контексте национальной мобилизации. В статье данный тезис поясняется с опорой на случаи ирландского и черкесского национализма, описанные в научной литературе. По мысли автора, идеология черкесского национализма показывает, что травмирующий исторический опыт, который трудно поддается забвению (вытеснению), может быть сознательно использован в качестве инструмента национальной мобилизации. Однако успех этого использования в существенной мере обусловлен символической убедительностью (естественностью) нарративного перетолкования эпического (фольклорного) наследия, а не отвлеченной «национальной идеей». В статье разворачивается тезис о том, что теоретическая релевантность концепта социального забвения относительно «забывания» и «амнезии» отчетливо проявляется в институте амнистии как виде предписанного забвения. Хотя амнистия часто выдает себя за амнезию либо отчасти ее порождает, она фактически никогда вполне с ней не совпадает. Опираясь на опыт стран, переживших острые гражданские конфликты (Испания, ЮАР, Руанда и др.), автор приводит аргументы в пользу вывода о том, что смешение амнистии с амнезией не только аморально, но часто ведет к политически ошибочной оценке предписанного забвения как инструмента национальной мобилизации. Статья может представлять интерес для прояснения концептуального аппарата в рамках анализа современных национальных движений, а также для уточнения методологии memory studies как отдельного направления научных исследований.

В статье рассматривается феномен секьюритизации памяти, ее предпосылки и последствия, включая использование исторических аргументов в межгосударственных взаимодействиях и геополитической конкуренции. Усилия по секьюритизации исторических нарративов и символических практик нередко оборачиваются диктатом со стороны доминирующих мнемонических акторов, стремящихся при помощи нормативных обоснований и инструментария защиты физической и социальной безопасности закрепить в общественном сознании определенную трактовку прошлого. На международной арене секьюритизация определенных трактовок исторического прошлого может приводить к возникновению дилеммы мнемонической безопасности. Дилемма мнемонической безопасности проявляется в том случае, когда исторический нарратив, служащий «мифом основания» для государства А или играющий большую роль в сплочении стоящего за этим государством сообщества, на систематической основе оспаривается влиятельными силами, выступающими от лица сообщества, стоящего за государством B. Если институты государства B оказывают устойчивую поддержку этим усилиям, то политические элиты государства А оказываются перед выбором: игнорировать такого рода действия или разработать свой комплекс мер, направленных на противодействие подрыву «своего» нарратива и дискредитацию исторических нарративов, значимых для сплочения сообщества в государстве В.

Развитие новой системы государственной власти сопровождается внедрением новых политических понятий, (ре)актуализацией и переосмыслением политической лексики, процессами (ре)идеологизации слов и др. Цель данной статьи - лингвокогнитивный анализ способов дискурсивного конструирования понятия «президент» в русском политическом дискурсе. В качестве материала исследования используются инаугурационные речи российских президентов, поскольку инаугурация - это одна из форм символического политического действия, выражающая определенные социальные взаимоотношения и коллективные ценности. Процедура лингвокогнитивного анализа заключается в: 1) описании семантического развития слова президент в русском языке и русском политическом дискурсе, 2) экспликации смысловых блоков: (само)идентификация («Кто такой президент?»), действие («Что он делает?»), принадлежность («Что имеет отношение к президенту?»), 3) сопоставлении инаугурационных речей с целью выявления прототипических и вариативных элементов политического понятия «президент», 4) статистическом анализе языкового материала. В результате проведенного анализа мы определили инвариантные признаки высшей государственной должности в России: основной вербальный репрезентант понятия «президент» - это глава государства. Исполнение должности президента является крайне ответственным делом. Действия президента мотивированы долгом (служение народу и стране), т.е. имеют морально-нравственное (этическое) основание. Прототипические действия российских президентов выражаются глаголами речевой деятельности, глаголами социальной деятельности и глаголами межличностных отношений. Изменяющиеся во времени действия представлены относительно большим количеством тематических групп. Мы выяснили, что в состав формирующихся представлений о должности президента входят определенные предметы: 1) географическое понятие; 2) люди, проявляющие отношение (одобрение, враждебность) к политику; 3) символьные знаки власти; 4) трудовая деятельность; 5) политическая деятельность; 6) этические категории.

В настоящей статье с помощью методов дискурсивно-исторического подхода исследуется эволюция подходов к репрезентации «демократии» в ежегодных посланиях президентов Федеральному собранию РФ в период с 2000 по 2018 г. Автор проводит анализ лексического выбора спикера (т.е. слов, использованных для репрезентации ключевых категорий дискурса - права человека, свобода, отношения государства и индивида) и анализ фрейма репрезентации демократии, т.е. структуры для представления данной категории, организованной на основе определенного концепта (например, свободы, сильного государства, суверенитета, угрозы и т.п.). На основе собранных данных были сопоставлены представленность темы «демократия» в анализируемых документах и частота ее пересечения по годам с другими темами. Это позволило установить внутренние контекстные связи между концептом демократия и такими понятиями, как гражданское общество, права человека, свобода и др., и, тем самым, выявить эволюцию репрезентации демократии в президентских посланиях. В статье показано, что на протяжении длительного периода с 2000 по 2012 г. демократия была одним из ключевых концептов и довольно широко использовалась в риторике президентских ежегодных посланий, но всегда в тесной взаимосвязи с идеей самобытности. После 2012 г. слово «демократия» стало значительно реже появляться в ежегодных посланиях президента, вытесняясь риторикой народного одобрения (вне демократических процедур), единства ответственности граждан перед страной. С 2012 г. наблюдаются существенные изменения в интерпретации данного концепта. Если в предыдущие годы в президентской риторике подчеркивался преимущественно диалоговый характер демократии и характеристики, приписываемые ей, подразумевали, прежде всего, ее представительскую форму, то в 2012 г. В. Путин озвучивает концепцию, в рамках которой понятие демократии сильно сужается и либо сводится только к процедуре выборов (не включая в себя свободу слова, собраний и других демократических свобод), либо замещается понятием законности.

Статья посвящена изучению советского символического наследия в современной Монголии, представленного в мемориалах, государственной символике, произведениях искусства и текстах. В центре внимания статьи борьба за присвоение символического пространства и за придание ему новых политических смыслов. Сегодня это борьба между монгольским этнонационализмом и российским «национализмом Родины» (термин Р. Брубейкера). Борьба с памятниками Ленину как часть проекта декоммунизации прошла в Монголии в рамках бесконфликтного сценария. При этом мемориалы воинской славы остались нетронутыми и даже оказались востребованы. Каждый из национализмов формирует свою систему описания мира, встраивая в нее символы предыдущей эпохи. В итоге мы констатируем возникновение симбиоза между данными национализмами, относительно гармонично сосуществующего на «руинах» советской символической системы. Этот симбиоз основан на масштабном спросе на героику как на важный фактор консолидации населения. В данной работе мы также разобрали три ключевых мифа, основанных на советском наследии и остающихся актуальными и в современных условиях. Исследование опирается на полевые результаты автора, полученные в ходе экспедиций в Монголию в период с 2009 по 2019 г. (населенные пункты Улан-Батор, Эрдэнэт, Чойр, Сайшанд). Наряду с этим в основу статьи были положены материалы региональных массмедиа, художественной литературы, визуального контента. Данная работа представляет собой часть лонгитюдного исследования, посвященного изучению советского наследия в Азии.

Статья посвящена анализу развития мультимедийного проекта «Россия - моя история» на примере реконструкции флагманского исторического парка в Москве, произошедшей в 2018 г. Исследование основано на сравнении способов медиатизации исторического нарратива до и после реконструкции выставочного павильона, проведенном при помощи теоретических подходов Х. Уайта, М. Маклюэна и С. Холла. Перемены, произошедшие в экспозициях, не только обозначили начало нового этапа существования выставок проекта, но и наглядно отразили механизмы взаимодействия институционального и символического уровней исторической политики в современной России.

В статье проводится анализ одного из инструментов мягкой силы, способного обеспечить продвижение внешнеполитических интересов Российской Федерации и интеграционных процессов в Евразийском регионе - русского языка, который, по мнению автора, с одной стороны, является надежной цементирующей основой Евразийского экономического союза, а с другой - условием сохранения и упрочения стабильного геополитического положения России в регионе. Автор исследует тенденции языковой политики России, проводимой с 2000-х годов, анализирует существующие проблемы продвижения русского языка за рубежом, среди которых: сокращение географии применения русского языка в международном пространстве, изменение его статуса и количества русскоязычного населения на постсоветском пространстве. В качестве примера для исследования положения русского языка в Евразийском регионе рассматривается Республика Казахстан как страна, в которой на момент распада СССР русский язык был вторым по числу носителей языка и первым по владению и уровню распространения среди всех государств постсоветского пространства. Автор указывает на существующие недостатки в сохранении и укреплении позиций языка за рубежом, дает оценку языковой политики России в ближайшем зарубежье и предлагает комплекс рекомендаций по ее совершенствованию и усилению значимости русского языка в международном социальном, гуманитарном и политическом пространстве.

В статье предлагается рассмотреть государственное управление как особое символическое пространство и определить роль и значение символизации в конструировании управленческих отношений. Обращение к такому ракурсу исследования связано с необходимостью преодоления «ловушек рациональности», представляющих собой сложившуюся традицию изучения управленческой деятельности с методологических позиций теории рационального выбора. Рассмотрение управленческой деятельности как процесса, сопровождающегося созданием символов, их объективированием и превращением в фактор, воздействующий на участников управленческих взаимодействий, позволит лучше понять условия, поддерживающие легитимность системы государственного управления и определяющие рамки ее развития. Представлена двухконтурная модель символического пространства государственного управления, где первый контур составляют символы-сигнификаторы, являющиеся своеобразными маркерами акторов, нормативных порядков и процессов государственного управления и помогающие людям ориентироваться в сложившейся системе государственных управленческих отношений. Второй контур составляют символы-интеграторы (мифологемы, идеологемы), образующие символический универсум и позволяющие людям различать в системе государственного управления справедливое и несправедливое, полезное и вредное, важное и второстепенное. Символический универсум в силу своего особого места в системе государственного управления неизбежно становится ареной борьбы между теми политическими силами, которые хотели бы сохранить существующую систему государственного управления, и теми, кто не доволен ею и хотел бы ее радикального обновления. С развитием цифровых технологий качественно меняется пространство формирования символического универсума государственного управления, расширяются возможности возникновения и быстрого распространения его девиантных интерпретаций. Показано, что в российском обществе сложилась патерналистская модель символического универсума государственного управления, проанализированы факторы ее устойчивости и высказаны суждения о характере возможных изменений.

Понятие «суверенитет» часто используется и в политической теории, и в практической политике. В качестве теоретического концепта его можно понимать по-разному: как некий заданный принцип международных отношений (К. Уолтц), в качестве международного института (Р. Кеохан), социального конструкта (А. Вендт) либо особой практики власти (M. Фуко). Вместе с тем исследователям не до конца ясна связь данного понятия с эмпирической реальностью. Данная статья опирается на различение между «суверенитетом» и «суверенностью» и рассматривает последний как элемент символической структуры, репрезентирующей себя в рамках перформативного дискурса. Этот дискурс хотя и подвержен исторической трансформации, но укоренен в природе современного политического мифа. Последний же упрочен в символической природе современного человека. В контексте данного исследования под «суверенностью» можно понимать набор перформативных и дискурсивных практик, задающих символический порядок внутри территориальной политии и в ее взаимодействии с аналогичными символическими формами «суверенностей» за пределами рассматриваемого сообщества. Представленная статья посвящена обсуждению методологических проблем изучения суверенности. На основе анализа современного состояния исследований, в частности, работ Р.Б. Уолкера, И. Бартельсона, С. Вебер, Т. Альбертс, М. Фридена, Р.Н. Лебоу и ряда других авторов, суверенность рассматривается как разновидность перформативной дискурсивной практики, апеллирующей к конструированию и поддержанию коллективной идентичности.

В статье представлены результаты анализа обоснования решения о вхождении Крыма в состав Российской Федерации в выступлениях президента РФ и представителей МИД РФ. Присоединение Крыма к России в 2014 г. стало индикатором изменения внешнеполитического курса РФ, что требовало официального обоснования на внешней и внутренней арене. Обоснование оказалось эффективным для внутренней аудитории, но его эффектность для аудитории внешней неоднозначна. С помощью инструментов теории стратегических нарративов изучено, как президент и представители МИД осуществляли обоснование, почему оно способствовало внутренней и могло осложнить внешнюю легитимацию. Определено, что акторы использовали способы обоснования «защита» и «контратака», которые преимущественно были основаны на апелляции к исторической памяти; защите русской культуры; защите прав крымчан; при этом формировался отрицательный образ Запада. Такое обоснование могло способствовать внутренней легитимации, однако мало учитывало культурные особенности международной аудитории. Вместе с тем особенности коммуникации по данному вопросу президента и представителей МИД РФ могли способствовать затиханию дискуссии о присоединении Крыма в международных коммуникациях. Эмпирической базой исследования являются 46 стенограмм выступлений президента РФ и представителей МИД РФ с 2014 по 2018 г., а также два документальных фильма, содержащих интервью В.В. Путина.

Статья посвящена анализу курсов символической политики в Ингушетии и Северной Осетии, ведущей к формированию различных интерпретаций причин и последствий событий 1992 г. В ней показано, как формируемые значимыми социально-политическими акторами и мемориальными напоминаниями дискурсы, вопреки признанию конфликта как разрешенного, не позволяют устранить причины противостояния. Автор статьи полагает, что конфликт вокруг Пригородного района стоит рассматривать как «спящий», который при наличии определенных структурных условий вновь может перейти в «острую» стадию конфронтации. Опираясь на теоретические исследования в области символической политики и политики памяти, автор приходит к выводу об их значимой роли в формировании и укреплении в массовом сознании «коллективной» памяти об этом конфликте. В статье представлены результаты анализа публикаций при помощи метода семантических сетей. Основной целью анализа являлось выявление существующих интерпретаций событий 1992 г. и статуса Пригородного района в Ингушетии и Северной Осетии. При помощи метода исследования случаев (case-study) был проведен анализ мемориальных памятников, посвященных событиям осени 1992 г. На основе полученных результатов был сделан вывод о сохранившимся конфликтном потенциале в регионе как в публичном дискурсе, так и мемориальном наследии обеих республик.

«Альтернатива для Германии» (АдГ) представляет собой наиболее успешный пример правопопулистской партии в ФРГ. Данная партия является крупнейшей оппозиционной силой в бундестаге и продолжает развивать успех на региональных выборах. Провозглашая задачу защиты культуры и идентичности немцев, АдГ имеет и собственный взгляд на историю страны. На основе программных документов и выступлений лидеров партии в статье проводится анализ позиций АдГ по наиболее трудным для современных немцев событиям прошлого Германии XX в. - эпохам национал-социализма и ГДР. Поднимая данные непростые вопросы, лидеры АдГ вновь возвращают исторические дискуссии на общенациональный уровень. В статье делается вывод, что по ряду исторических тем точка зрения АдГ идейно перекликается со взглядами группы «консерваторов», участвовавшей в «споре историков» в ФРГ в 1980-х годах и выступавшей за «нормализацию» немецкой национальной идентичности, а также делавшей акцент на позитивных моментах прошлого страны. Помимо этого, подчеркивается, что трактовка истории Германии АдГ обусловлена как правой идеологией партии, так и ее инструментальными популистскими задачами.