Передача президентской власти в условиях демократического режима осуществляется через институциональный механизм публичной конкуренции на выборах. При этом возникает феномен «демократической неопределенности», поскольку неизвестно, кто станет победителем и займет должность президента. При режиме с дефицитом демократии политический лидер и правящая элита стремятся обеспечить контролируемую передачу президентской власти для сохранения своего доминирующего положения в политике и экономике. В статье проанализированы основные модели контролируемой передачи власти главы государства в президентских системах. Во-первых, президент может «передать» власть «по наследству» одному из ближайших родственников, тем самым появляются авторитарные политические династии вне монархий. Во-вторых, возможен вариант, когда президент в силу преклонного возраста или политических соображений покидает свою должность и переходит на другой государственный пост для того, чтобы контролировать политическую ситуацию. На должность президента подбирается надежный преемник. В-третьих, ограничение на замещение одним и тем же лицом должности президента сроками и нежелание менять конституцию ведут к редкому сценарию, при котором президент готовит надежного и преданного преемника на свой пост на один срок, а после его истечения возвращается на должность президента. В-четвертых, передача власти преемнику может происходить вместе с полным отходом от дел уходящего президента. При этом создаются крепкие институциональные гарантии уходящему президенту и членам его семьи. Наконец, в-пятых, уходящий президент может инициировать смену формы правления: президентскую - на парламентскую или полупрезидентскую с весьма слабым президентом или парламентскую на президентскую систему. Цель перехода к новой системе - это изменение баланса власти в пользу усиленного премьер-министра или усиленного президента. В статье рассмотрены также институциональные механизмы, обеспечивающие контролируемую передачу президентской власти: конституционная смена «второго лица» в государстве; снижение возраста или отмена нижнего «порога» возраста для кандидата в президенты; создание новых должностей; мексиканская практика «дедасо»; смена формы правления; институциональные гарантии уходящему президенту.

В статье рассмотрены основные теоретические подходы в области управления этнокультурной разнородностью в разделенных обществах - консоционализм и центрипетализм. Через призму этих подходов анализируются системы распределения власти в обществе - президентские, парламентские и полупрезидентские. На примере Турции автор показывает, что для управления этнокультурной разнородностью новые государства могут выбирать национализаторскую политику, предполагающую ассимиляцию меньшинства. Данная политика привела к политизации этничности, межэтническим конфликтам и этническому терроризму. Ни одна турецкая элита не поднимала вопрос об институциональных механизмах урегулирования курдского вопроса и обеспечении доступа курдов как единого сегмента к процессу принятия решения. Институциональные трансформации в Турции - переход от парламентской системы к премьер-президентской и далее к президентской - были направлены на поддержание национализаторской стратегии управления разнородностью. Автор изучает возможности применимости сообщественных и центростремительных институциональных установок для турецкого случая. По мнению автора, использованию сообщественных механизмов препятствуют доминирование турецкого сегмента, непризнание курдского и отсутствие единства среди курдов. Автор приходит к выводу, что президентская система представляет институциональные условия для воплощения центростремительной модели. В настоящее время Партия справедливости и развития является единственной партией, которая может претендовать на роль умеренного центра. Автор предполагает, что решение по курдскому вопросу может быть принято в преддверии парламентских выборов 2023 г. Для победы на выборах ПСР и лично президенту Р. Эрдогану придется более четко обозначить курс на интеграцию турецких курдов одновременно с усилением безопасности границ.

В статье рассматриваются случаи досрочного прекращения полномочий президента на постсоветском пространстве. Анализируются конституционные нормы досрочного прекращения полномочий главы государства и их реализация в политической практике. Случаи досрочного прекращения полномочий президента делятся на четыре группы: 1) отставка по инициативе президента с целью проведения досрочных выборов, передачи власти преемнику и сохранения гарантий; 2) отставка под угрозой неконституционного смещения с должности в ситуации политического кризиса, конфликта или переворота; 3) смерть президента; 4) отрешение от должности. Наибольшее число случаев досрочного прекращения полномочий президента представляет собой отставку президента под угрозой неконституционного смещения с должности в ситуации политического кризиса, конфликта или переворота. С нарушением конституционных норм президентская власть передавалась в 11 случаях из 16. У большинства президентов, досрочно прекративших полномочия, какое-либо влияние на принятие политических решений после отставки отсутствовало. Объяснительной моделью разных исходов досрочного прекращения полномочий президента может послужить двумерная типология режимов на постсоветском пространстве, основанная на критериях индекса государственности и индекса институциональных основ демократии. Все случаи досрочного прекращения полномочий в результате кризисов и переворотов относятся к группе государств с низким индексом государственности и большинство - к группе государств с низким индексом институциональных основ демократии. Случаи успешной передачи власти преемнику относятся к группе государств с высоким индексом государственности и низким индексом институциональных основ демократии. Индекс государственности может дать ответ на вопрос о том, почему в одних случаях отставка президента сопровождается политическим кризисом, а в других ведет к обеспечению преемственности власти. Уход президента в отставку в условиях низкого уровня институциональных основ демократии и низкого уровня государственности в большинстве случаев сопровождается дестабилизацией и общим кризисом политического режима. Это позволяет дать прогноз относительно будущих случаев досрочного прекращения полномочий на постсоветском пространстве: в России, Казахстане, Туркменистане, Узбекистане форма передачи власти через преемничество может воспроизводиться и далее, аналогичная форма может успешно быть реализована и в Беларуси. В других постсоветских государствах правовая передача власти при досрочном прекращении полномочий главы государства может произойти только при повышении индекса государственности или индекса институциональных основ демократии.

В статье рассматриваются основные тенденции эволюции механизмов взаимодействия президента, правительства и парламента в полупрезидентских системах. В качестве сравнительных референтов представлены политические системы Российской Федерации, Украины и Турецкой Республики. Авторы обращают внимание на сочетание внутренних и внешних факторов изменений в данных политических системах, влияющих на характер отношений между основными институтами государственной власти. В работе использована методика индексного анализа полупрезидентских систем. Анализ данных позволяет утверждать, что в рассматриваемом периоде только турецкая система продемонстрировала поступательную концентрацию властных полномочий в руках президента в рамках треугольника «президент - парламент - правительство». В турецком кейсе наблюдается переход от парламентаризованной модели с «сильным президентом» на первом этапе к полноценной смешанной форме правления, индекс которой идентичен индексу премьер-президентской модели Украины по Конституции 2004 г. На втором этапе турецкая смешанная форма эволюционировала в сторону усиления президенциализации по результатам референдума 2017 г. Украина продемонстрировала нестабильную динамику эволюции взаимоотношений президента и премьера. Президентско-парламентский вариант модели, установленный Конституцией 1996 г., был на первом этапе упразднен в результате политического соглашения В. Януковича и В. Ющенко в 2004 г. Данный переход характеризуется парламентаризацией и усилением премьер-министра в рамках премьер-президентской системы интеракций. На следующем этапе в 2010 г. произошел возврат к конституционной модели 1996 г., выраженный в концентрации полномочий главы государства и обратной президенциализации. На третьем этапе в результате «революции достоинства» взаимодействия президента и премьера вернулись к формату 2004 г. Анализ параметров российской системы в рамках индексного подхода приводит к выводу об отсутствии динамики эволюции формы правления. Единственное принятие поправок к Конституции РФ в 2008 г. не привело к изменению основ дуализма исполнительной власти (поправки в принципе не имеют параметров, анализируемых индексной моделью).

Объектом изучения выступают 14 относительно целостных политических систем Центральной и Юго-Восточной Европы. Социально-политические процессы в этих политиях протекают с разной интенсивностью, обусловливая тот или иной образ институционального дизайна. Одной из главных проблем посткоммунистической Европы до сей поры остается вопрос о взаимодействии и эффективности разных институтов власти, прежде всего президента, парламента и правительства. Можно выделить как минимум три важнейшие критические точки институционального развития данных политий в ХХ в.: конституционный процесс 1910-1920-х годов, становление «народных демократий» и посткоммунистическая трансформация. В силу разных причин превалирует институциональный импорт «из прошлого». С позиции теории рационального выбора основными конкурентами в критических точках развития были: республика и монархия, президенциализм и парламентаризм, диктатура и демократия. Анализ процессов трансформации конституционного законодательства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы позволяет выявить две модели: реконструкция и демонтаж. В статье приведены результаты сравнительного анализа объемов президентской власти с помощью индексов по методике А. Кроувела. Институциональный выбор в посткоммунистической Европе ограничен не только конъюнктурой транзита, но и невозможностью выхода за пределы республиканизма, теории парламентского и полупрезидентского правления. Это объясняется не столько рациональностью выбора, сколько отсечением альтернатив, повышающих трансакционные издержки политических акторов. Институциональные интересы акторов в условиях посткоммунизма оказались напрямую связанными с желанием добиться, сохранить или упрочить свое привилегированное положение. Отсюда широкие практики манипулирования институтами. Манипулятивные возможности, предоставляемые институциональным дизайном посткоммунистических стран Европы, обратно пропорциональны укорененности важнейших институтов политической демократии.

Рассматривается генезис института президентства в СССР в 1990 г., выявляются политические факторы, обусловившие учреждение должности Президента в Советском Союзе, анализируются полномочия Президента СССР, использование Президентом СССР М.С. Горбачёвым практики издания указов для проведения своего политического курса по решению острых социально-политических проблем, сохранению целостности Союзного государства, поддержке науки, образования и культуры. Также рассматривается практика применения Президентом России Б.Н. Ельциным указного права в проведении курса «шоковой терапии», в периоды так называемого августовского путча 1991 г. и октябрьского политического кризиса 1993 г. Исследуется конституционная-законодательная база института президентства в СССР, РСФСР и Российской Федерации. Особый упор делается на сопоставление первоначального проекта Конституции Российской Федерации, внесенного Б.Н. Ельциным в Конституционное собрание в апреле 1993 г., и окончательного текста Конституции Российской Федерации, принятой на референдуме 12 декабря 1993 г. Прослеживается дальнейшее развитие правовой базы института президентства в России на современном этапе.

Падение экспортных цен на нефть, связанное с мировым кризисом, создает угрозы политической стабильности в государствах, экономика которых основана на продаже сырья. Между тем многим из них удается сохранить устойчивость. Если источники стабильности сырьевых автократий в период высоких мировых цен на нефть в политической науке довольно подробно изучены, то основы политического выживания таких режимов в кризисных условиях остаются не совсем понятны. В данной статье анализируются экономические и политические процессы России в период 2012-2018 гг. для выявления основных факторов политической устойчивости режима в условиях кризиса. Утверждается, что политическая стабильность в этот период обусловливалась не только наличием нефтяной ренты, превентивными мерами правительства по созданию государственных резервов и иными благоприятными экономическими факторами прошлых лет. Не меньшую роль играли стратегические действия президента, направленные на: 1) корректировку экономического курса правительства для учета политических интересов и решения электоральной задачи 2018 г.; 2) сохранение стабильной властной коалиции. В статье демонстрируются ход и политические последствия принятий решений в России по вопросам расходования государственных резервов и приватизации крупнейших госкорпораций. Показано, что конкретное направление этих решений обусловливалось вмешательством президента для защиты своих политических интересов. Анализ кадровой политики и элитных взаимодействий в указанный период с помощью формального моделирования позволил раскрыть логику трансформации правящей коалиции и выявить значение этого процесса для сохранения устойчивости политического режима.

Президенциализм представляет собой такую систему организации подотчетности, при которой глава государства обладает прямым мандатом на реализацию политических курсов и имеет возможность формировать исполнительную власть под эти задачи. Прямой характер подотчетности также предполагает, что негативные последствия от выбранного курса праямо сказываются на рейтинге президента и шансах на его переизбрание. Российский случай выпадает из этой логики: несмотря на продолжительный экономический спад в 2010-х годах, равно как и признаваемую обществом центральную роль в управлении страной, президенту В. Путину удавалось поддерживать высокий рейтинг одобрения своей деятельности. Его уверенная победа на выборах 2018 г. также расходится с теоретическими ожиданиями модели экономического голосования. Основываясь на литературе об атрибуции ответственности и материалах фокус-групповых дискуссий, мы утверждаем, что одним из объяснений данного феномена выступает институциональная сложность российской политии: разделение ответственности за формирование правительства между президентом и парламентом, а также неясность в распределении полномочий. В результате с президента снимается ответственность за счет ее перекладывания на исполнительную и законодательную ветви, которые становятся своеобразными политическими «громоотводами». Кроме того, у участников фокус-групповых дискуссий затруднения вызвала и оценка текущего состояния экономики, ее связь с политическим процессом. Исследование позволяет уточнить теорию экономического голосования и указывает на значимость институционального контекста, который связан со способностью граждан оценивать положение дел в экономике и поощрять или наказывать ответственные за нее органы государственной власти.

Статья посвящена анализу религиозного фактора российского президенциализма и механизмов коммуникации между президентом и религиозными организациями. Автором выделяются два типовых алгоритма коммуникации: алгоритм «А» (выработка религиозными организациями механизмов артикуляции своих интересов и формирование институтов их представительства с целью оказать влияние на принятие решений органами государственной власти) и алгоритм «Б» (государство задействует религиозный фактор при реализации государственной политики, используя имеющиеся или создавая новые коммуникативные механизмы для взаимодействия с религиозными организациями). Показано, как данные алгоритмы реализовывались при взаимодействиях президента и религиозных организаций (разработка и принятие Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», вопросы передачи в собственность религиозным организациям культовых сооружений и др.). В статье проведен анализ институтов коммуникации президента с религиозными организациями. Особое внимание уделено рассмотрению функций Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации и их эволюции. Делается вывод, что Совет является ключевым институтом, позволяющим религиозным организациям артикулировать свои интересы при взаимодействии с президентом, что членство в Совете является де-факто критерием традиционности религиозной организации, что, в свою очередь, открывает возможности для ее совместной деятельности с государственными институтами. При этом важное значение имеет и непосредственная коммуникация президента с лидерами религиозных организаций вне рамок государственных институтов. В статье также анализируется посредническая функция президента как возможного арбитра при разрешении конфликтных ситуаций в религиозной сфере. Выявлена значимость этой функции в период президентства В. Путина. Посредническая миссия президента анализируется на примере преодоления конфликта РПЦ и Русской православной церковью заграницей (РПЦЗ) и в ряде других сюжетов. Рассматривается также символический аспект взаимодействий президента и религиозных организаций. Показано, что религиозный фактор проявляется в церемонии инаугурации президентов, а принадлежность к православной религиозной традиции является одной из составляющих имиджа российских президентов. Делается вывод об особенностях и эволюции взаимодействий президента и религиозных организаций: о формировании их институциональных оснований к концу 1990-х годов, о преобладании алгоритма «А» до начала 2000-х годов и постепенном его замещении алгоритмом «Б» в последующий период; а также о том, что ключевым их актором является Русская православная церковь, которая и реализует большую часть имеющихся у религиозных организаций возможностей по выстраиванию взаимодействий с президентом России.

В статье рассматриваются причины стремления политических лидеров продлить сроки своего пребывания у власти, дискуссионные вопросы о преимуществах и пороках несменяемого властвования. Обосновывается мнение о преимущественно отрицательных последствиях долговременного пребывания первых лиц у власти. Показано принципиальное различие в подходах к вопросу о сроках президентских полномочий в демократических и авторитарных государствах, а также принципиально разное отношение к конституционным и другим законодательным нормам, регулирующим количество президентских сроков. Раскрыты особенности персоналистского режима как разновидности авторитаризма, его особенности, несовместимость с принципами демократии: народовластием, разделением властей, политической конкуренцией, независимостью законодательной и судебной властей и др. Отмечается в качестве главной черты персоналистского режима персонификация власти как означающая сосредоточение в руках верховного правителя основных рычагов власти и управления. Уделено значительное внимание способам ухода политических лидеров с поста президента: истечение установленных в законе сроков полномочий, тяжелая болезнь или смерть, досрочный уход по собственному желанию или в результате импичмента, государственного переворота, вмешательства внешней силы. Часть статьи посвящена анализу применяемых автократами способов продления президентских полномочий, связанных с манипуляциями конституционным законодательством: включение в него норм о пожизненном президентстве, увеличение числа сроков, на которые может избираться президент, назначение преемника, смена формы правления с президентской на парламентскую, переход с должности президента на другие властные позиции, позволяющие сохранять в руках политического лидера контроль за ситуацией в стране. В заключение говорится о проблеме транзита власти в 2024 г. в России.

В настоящей статье анализируются нарастающие проблемы функционирования института президентской власти в США в первой трети ХХI в. Подчеркивается, что современные особенности поиска модели ролевых функций президента определяются двумя основными факторами: исторической традицией появления «великих» американских президентов и постепенным возрастанием роли президента США как мирового лидера «коллективного Запада». Этот статус резко расширяет сферу ответственности и шкалу оценок эффективности деятельности президента как главы исполнительной власти. В результате общим итогом деятельности многих американских администраций стало нарастание синдрома «дисфункциональности» института президентской власти, выражающейся в неспособности Белого дома одновременно решать все усложняющийся комплекс внутренних и внешних проблем, встающих перед США, особенно в условиях глобализации. Вследствие невозможности соблюдения баланса внутри- и внешнеполитических проблем в XXI в. все большую роль начинает играть феномен «имперского президентства», который определяется как систематический выход института президента за пределы, установленные Конституцией США. Особенно сильно феномен «имперского президентства» заявил о себе в годы пребывания у власти президента Д. Трампа (2017-2019). Делается вывод о том, что, будучи избранным на высшую государственную должность с модельным образом президента первой трети XIX в. Э. Джексона (1829-1837), Д. Трамп сравнительно быстро столкнулся с ситуацией хронического кризиса своей президентской идентичности вследствие необходимости стать одновременно «великим» американским президентом» и наиболее авторитетным американским мировым лидером новейшего исторического периода. В итоге Д. Трамп оказался в своеобразной исторической ловушке, сумев провести за первые годы пребывания у власти всего одну масштабную реформу - в сфере федерального налогообложения - и вступив одновременно в серьезные внешнеполитические конфликты, далекие от своего разрешения, со всеми центрами мировой политики, включая даже ближайших географических соседей США - Мексику и Канаду.

В рамках общей типологии форм правления классическая американская модель президентской системы традиционно выполняет роль идеального типа и поучительного образца, так как она последовательно проводит принцип разделения властей, совместима с демократическими ценностями и институтами, избегая сползания президентской власти в авторитаризм, как это происходит в других регионах мира. Но каким образом эта система может функционировать в новых драматических условиях глубокого ценностного конфликта, разделенного общества, растущей политической поляризации и пристрастных интерпретаций базовых конституционных норм, продемонстрированных после президентских выборов в США 2016 г.? Имея в виду эту дилемму, автор характеризует роль текущих конституционных дебатов в американском обществе, развивающихся деформаций системы сдержек и противовесов, показывая, как меняется баланс властных отношений при новой модификации имперского президентства с учетом таких параметров, как прерогативы президента США, его исполнительные указы и декларации чрезвычайного положения. Среди важных выводов, к которым приходит автор, представлена идея о том, что ранее эффективные методы внеправового регулирования могут быть использованы президентской властью для потенциально недемократической трансформации американской политической системы.

Конституционный суд РФ - институт двойственной политико-правовой природы, однако допустимость политических мотивов суда при вынесении решений часто подвергается сомнению. Настоящая статья предлагает политологический анализ конкретного решения Конституционного суда России на предмет наличия политической мотивации в его правовом обосновании. Объектом исследования выбрано значимое для правовой и политической сферы постановление суда, которое закрепило право Конституционного суда РФ в определенных случаях разрешать неисполнение решений Европейского суда по правам человека, вынесенных против России. Анализ судебного акта проведен в рамках теории политического мышления Майкла Фридена. Последовательно тестируя выделенные Фриденом признаки политического мышления, автор статьи приходит к выводу о наличии политических мотивов при принятии постановления, что обусловлено особым статусом и ролью Конституционного суда в политической системе современной России. Принятие окончательного решения по вопросу о юридической силе международных правовых актов, выделение принципа государственного суверенитета в качестве приоритетного, демонстрация конфликта интересов между Российской Федерацией и Европейским судом по правам человека, стремление мобилизовать общественную поддержку принятого решения, наделение себя дополнительным правомочием принимать решение об исполнимости актов ЕСПЧ и реализация правовой политики - признаки политического мышления, позволяющие сделать вывод о политической мотивации Суда. В совокупности эти признаки подтверждают политическую природу Конституционного суда России. Проведенный анализ демонстрирует, что теория политического мышления Майкла Фридена обладает достаточной степенью универсальности для применения к различным политическим концептам.